Каково быть женой боевика: интервью с жительницей Марий Эл, которой удалось вернуться из Сирии

Хоть о военных конфликтах с участием боевиков запрещенного в России «Исламского государства» мы слышим или читаем буквально каждый день, все-таки эта война кажется от нас далекой. Одна из самых горячих точек, Сирия, находится в 3,5 тысячах километрах от нашей республики. И тем не менее, семья наших соотечественников, жителей Марий Эл, оказалась в зоне действия этого конфликта, причем на стороне террористов ИГИЛ (запрещенной в России организации). Как это произошло: из-за недальновидности, наивности, вследствие пропаганды террористов?

Мы попытались разобраться в разговоре с Аминой (имя изменено), которой удалось вырваться из Сирии и с двумя детьми вернуться на родину. Туда она уехала вместе с мужем, который незадолго перед этим принял ислам. Ему вернуться не удалось, погиб во время боевых действий.

С журналистом ИА «МариМедиа» встретилась девушка в больших зеркальных солнцезащитных очках, с головой, покрытой платком по мусульманскому обычаю. Из опасений она отказалась фотографироваться даже со спины, просила не публиковать никакой личной информации, боясь за свою жизнь и жизнь своих детей.

ММ — Амина, где вы родились, какой была ваша семья?

А — Я родилась в одном из районов нашей республики. У меня смешанная семья, мама — русская, папа — татарин. Мамино воспитание в семье преобладало, религиозными нас назвать было нельзя. Здесь же, в районе, я получила среднее образование, вышла замуж.

Муж начал изучать ислам, я за ним потянулась тоже, вместе стали изучать. Он меня в веру привел, вместе стали читать намаз, молиться. Потом началось что-то непонятное, люди какие-то стали приходить. Меня это не настораживало сначала, даже то, что его взгляды на ислам стали меняться. Мне тогда это все казалось правильно и хорошо. Я только теперь понимаю, что его толкали к радикальным течениям ислама.

ММ — Каким образом он изучал религию? По книгам, обращался к священнослужителям, в мечеть?

А — Только с интернета, познакомился там со знающими людьми. До этого он был не религиозным человеком. Но когда им стал, решил переехать к мусульманам, жить в государстве, где все исповедуют ислам. В 2013 году мы решили уехать вместе, взяв с собой наших двоих детей. Сначала переехали в Турцию, около месяца жили там. Все было хорошо, но знакомые мужа начали переманивать дальше, в Сирию, айда, там же халифат! Говорили, что там хорошо, будешь жить вместе с мусульманами, это единство, братство.

MM — Как на ваш отъезд отреагировали знакомые, родные, мама?

A — Я никому ничего особо не говорила, если кто-то спрашивал, отвечала, что просто уезжаем в Турцию. Маме говорила, будешь приезжать к нам.

MM — Почему бы вам было не переехать в один из соседних регионов, где исповедуют ислам, где много единоверцев, в Татарстан или Башкирию?

A — Там женщины ходят непокрытые, мусульманину хочется видеть, чтобы все было как надо, чтобы дети росли в этой среде. Нам такое и обещали.

MM — Что вас ждало в Сирии, кто вас там встретил?

A — Мы приехали в Сирию — сразу в руки автомат. Приехали из Турции на автобусе, нас встретили какие-то люди, и моего мужа забрали на учения. Не согласиться было невозможно, понятно было, что это верная смерть. Нас поселили отдельно, я жила там, где живут все женщины с детьми, это было на границе с Турцией. Жили в полном неведении, не знала, что происходит, телефоны забирают — связи нет. Паспорта забирают тоже. Все разговаривают на арабском, ничего не понятно, поселили — живи. Потом муж пришел с учений, это случилось через 2 месяца. Я ничего не знала о нем все это время. Это теперь уже стало понятно, что нас вели, неспроста это было, у их план такой, переманить туда как можно больше мусульман, которые верят, что там халифат. Приезжие используются там как пушечное мясо.

MM — Вы не знали об этом заранее, у вас не было таких мыслей, подозрений?

A — Тогда не догадывались, не знали, верили в лучшее.

MM — Кто были те женщины, которые жили вместе с вами в этом поселении?

A — Это были такие же жены переехавших, многие с детьми, их мужей так же увели на военные учения. Они были и из России, и из других стран, были из Чечни, Ингушетии, Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, американки были, из Германии, все мусульманки. В основном, с кем я встречалась, это обманутые люди, они не знали, куда они ехали. Например, она приезжала к мужу, который говорил, что работает в Турции, а ее отправляли в Сирию. Таких обманутых было много.

MM — Где вы жили, вас охраняли?

A — Это были три дома в одном дворе, за одним забором, жили там около 60 человек. Залезали на крышу, смотрели — вокруг только пустыня и все. Кого-то увозили, не говорили, куда, мы не знали, что происходит. Я была в ужасе, да и не только я, многие не понимали, что вообще творится. Обещали, мол, муж отучится, заберет вас, дадут вам дом.

MM — Тогда уже представляли, чему и где он учится?

A — Да, конечно, там говорят: а куда ты приехал, на войну. Когда туда попадаешь, становится ясно, что ты встрял. Заманили в ловушку, чтобы пустить под пули наших мужиков, они — пушечное мясо.

MM — А вы кто, заложницы?

A — Мы — детей рожать. Есть там девушки, которые по 5 раз замуж выходят: муж умирает — замуж, опять умирает — опять замуж. Если ты замуж не выйдешь, то ты вообще никуда не выйдешь, имеется в виду из дома, даже в магазин за продуктами. Женщинам там особо ходить нельзя, только с мужем. Женщина без мужа вообще никто, ей не выжить. Поэтому ей одна дорога замуж. Предлагают: есть такой-то брат, ей деваться некуда, она соглашается. Читают молитву, все, муж и жена. Бывали такие случаи: поженили, через пару часов его на войну, на третий час его нет в живых, вот и вышла. Через 4 месяца снова замуж, свой срок в исламе есть.

MM — Что с вами происходило после учений? Вам дали обещанный дом?

A — Мы вместе уехали в город Тапка (Эс-Саура, прим.ред). Я со своими двумя детьми опять жила с остальными женщинами, наших мужчин с нами вообще не бывало, их то туда увезут, то сюда, отстреляться, повоевать. Например, надо границу отбить, забирают, увозят.

MM — Что заставляет этих людей воевать? Страх, наркотики?

A — Нет, им не угрожают. Он, когда туда едет, он такой верующий. И они направляют его веру и все, ушел человек. Это проповеди, но, по сути, зомбирование.

MM — Когда они возвращались, что рассказывали?

A — Говорили, что особого вооружения не давали, один автомат — и делай что хочешь, а там и беспилотники летают, и техника современная. Когда он все уже понял, он сказал: тут несправедливость одна, а не халифат. Все это обман и неправда, нет тут настоящего ислама. Но деваться было некуда. У мужчин нет возможности бежать. У них забирают паспорта, если одно лишнее движение сделают — просто башку отрежут и все.

MM — Как вы там жили, чем занимались?

A — Домашними делами, больше ничем, все с детьми. Условий никаких, каменные стены, на полу матрас, плесень, сырость. Отопления не было, были печки, которые на солярке работали. Дети постоянно болели, они еще полгода после возвращения болели, почки, сопли бесконечные, кашель. Ни школы, ни садика. Были школы для женщин, изучали религию и арабский, я не ходила, ходила моя соседка. Мне с больными детьми как туда ходить?

MM — Как вы выбрались оттуда?

A - Я полгода там жила, потом муж в очередной раз ушел и больше не пришел, мне сказали, что он умер. После этого я решила бежать любым способом. Пошла к врачу, заплатила ему много денег для того, чтобы он написал справку, что я нуждаюсь в лечение в Турции, это было примерно 300 тысяч рублей на наши деньги. Написал справку, но меня долго не хотели отправлять, хотели сначала не отдать детей, говорили, вылечишься — вернешься. Но я сумела вырваться. Уезжают немногие женщины, но такие есть. Мы им тоже нужны, чтобы бойцы приходили куда-то после войны.

Мне повезло, что документы у меня были, паспорт оставили, когда я пересекла границу Сирии. Тогда еще более мягкие были правила, вот уже через неделю, как я приехала, документы забирали поголовно у всех. Если бы я не сбежала, мне в любом случае было не жить. Если бы поймали — убили, нет — так под бомбами погибли бы. Тогда там было довольно спокойно, потом ведь настоящие боевые действия были.

MM — Как вас приняли здесь, долго адаптировались к мирной жизни?

A — Никто не знал, не интересовался, приехала и приехала. Отходила я долго, и дети долго, летит самолет, они приседают, говорят: «Мама, сбомбит!» Долго не могли восстановить здоровье, чуть что — сразу болели.

MM — Ваше «путешествие на войну» не отвратило вас от веры?

A — Я продолжаю придерживаться ислама, но считаю, что к имамам нужно идти, а не к интернету. Я сейчас понимаю, что есть правда, что есть неправда, у нас есть ученые, имамы в мечетях, то что в сети — это очень сомнительно.

По официальным данным, на данный момент четверо жителей Марий Эл находятся за пределами страны на службе террористических организаций, выезд еще четверых удалось предотвратить.

Фото из открытых источников.

ИА «МариМедиа». При использовании материала гиперссылка обязательна.